Итоги года: Кино

Долгие наблюдения за жизнедеятельностью отечественного кино вводят в состояние, точнее всего озвученное в одном из первых хитов русскоязычного YouTube: «Здесь жизни нет и не будет». Неслучайно и один из вышедших в этом году номеров «Сеанса» был озаглавлен другим, не менее популярным в свое время сетевым панчлайном «Это печально». Впро- чем, прежде чем задорно цитировать другие высказанные в том же видео сентенции, будет полезно вспомнить, что этот приговор окружающей всех нас действительности разбавлен истерическим, словно на краю бездны, хохотом. Именно так – смех пополам с отвращением, припадочная активность на грани благостного, до слюней, делирия; кажется, по-другому просто невозможно ни следить за индустрией, ни, что более страшно, существовать внутри нее.

Поводы для по меньшей мере недоумения наше кино подкидывает чуть ли не каждую неделю. Вот созданный для упрощения и очищения механизмов по распределению бюджетных средств Фонд поддержки кино второй год мучительно мечется между одними и теми же мейджорами. Вот на глазах у заинтересованной публики оглашаются объекты нового, особенно обласканного бюджетными средствами агитпропа – и там обнаруживаются военно-полевой ромком «Василиса Кожина» и фильм «Август восьмого» о событиях в Южной Осетии, который не обходится без роботов. О’кей – посмотрим с другой стороны. Вот Никита Сергеевич Михалков выпускает двумя тысячами пустых залов великое кино про комарика и идеологически подкованную плавучую мину. Вот Александр Николаевич Сокуров – вдруг, вместо того чтобы отмахнуться (что ему вполне по статусу), заводится перед растерянным журналистом The Guardian, оправдываясь за «путинское» финансирование уже награжденного в Венеции «Фауста». Хорошо – а что зрители? Из 32 отечественных фильмов, вышедших в прокат в первой половине 2011-го, окупились ровно три. Первые лица индустрии, вдоволь наговорившись о том, что народу не нужен наш лютый артхаус, теперь должны как-то осознать тот факт, что народу не очень-то нужно и все остальное наше кино. Что дальше? К тотальной самоцензуре (из-за которой, по сути, мимо проката прошел вполне себе невинный «Ходорковский») вот-вот добавится цензура официальная – Путин уже заявил о необходимости ввести кодекс дозволенного на экране и в прокате. И юбилеев в 2012-м хватит не на один патриотический эпос – если что, нас уже ждут «Сталинград» Бондарчука и Бородинская битва-спешл «Уланская баллада» (что характерно, с довлеющей лав-стори и непременной интригой вокруг бриллиантов российской короны). Действительно ли все так плохо? Навряд ли. Ведь посреди этого бардака с его коррупционными схемами, крахом профильного образования и проч. обнаруживаются и вполне универсальные модели нестыдного, а главное, продуктивного существования – и даже, что совсем уж странно, – хорошие фильмы. Модели эти демонстрируют то же, что и, кажется, все удачные инициативы в прочих сферах русской жизни, – на этой территории работает только индивидуальный, самоотверженный порыв, пресловутая теория малых дел в сочетании с отказом от компромиссов с самим собой и собственной честностью. В эту индустрию, каким бы химерным чудовищем она ни казалась, все-таки можно встраиваться – и терпеливо зарабатывать себе право снимать только о том, что действительно дорого (см. фильмы Бориса Хлебникова). Воспользоваться ее вниманием – чтобы взять и снять разудалый (и самим фактом своего существования – а также мгновенной народной любовью, кажется, сводящей с ума давно отвыкших выходить за рамки шаблона прокатчиков) четырехчасовой манифест (см. «Шапито-шоу» Лобана и Потаповой). Проигнорировать ее вовсе – и, раздав камеры простым ростовским парням, сделать самый горький и одновременно обнадеживающий портрет современной России (см. «Я люблю тебя» Расторгуева и Костомарова). Когда не будут давать денег – переносить сюда вполне работающие за границей краудфандинговые схемы (что, к слову, уже затеяли те же Лобан с Потаповой). Когда за дистрибуцию не возьмется ни один прокатчик – бомбардировать своим кино все более многочисленные киноклубы и альтернативные площадки, так, чтобы не увернулся уже никто.

Увернуться от обыденных, стыдных, смешных ужасов и ужастиков российского кино, конечно, тоже не получится – с другой стороны, главной и, думаю, единственной гордостью того веселого персонажа, чьи реплики цитировались в начале этой колонки, было убежденное присутствие как раз по эту сторону зеркала, укоренность именно в той земле, где, произнося «милый друг, здесь все х***во», ты имеешь полное право следом расхохотаться.