«Большую часть сцен мы снимали в Минске, там осталось много сталинской архитектуры»
Как получилось, что вы, дебютант, стали режиссером такого большого проекта? Это из-за вашей короткометражки «Последний день Булкина» (история про инструктора по стрельбе, который однажды получает от незнакомца сценарий своей собственной жизни, расписанной до последнего дня. – Прим. Time Out), которая по фестивалям много ездила? Вообще, я за судьбой своих фильмов не слишком слежу: выпускаю их в свет, а дальше они уже живут своей жизнью. Но «Булкин» действительно много катался по фестивалям и собирал призы даже. Не думаю, что дело в этом – скорее для продюсеров было важно, чтобы там была «нереальная реальность», осязаемость фантастического.
«Шпион» – это только часть из серии акунинских романов «Жанры». Вы за другие взялись бы? Почему вас именно эта книжка заинтересовала? Я вообще к Акунину отношусь с большим уважением. Все прошлые экранизации: и «Турецкий гамбит», и «Статского советника» – шел смотреть именно в кино, чтобы увидеть на большом экране. Ну а эта вещь мне интересна тем, что современный по форме своей сюжет там встроен в реалии прошлого. Так что я бы не назвал «Шпиона» историческим фильмом. Да и вообще не взялся бы, наверное, за историческое кино – для этого надо быть старше тридцати лет и лучше знать кое-какие вещи, те, что с возрастом и опытом приходят. Но Акунин прекрасен тем, что у него события в исторической реальности выглядят очень достоверно: читаешь и понимаешь, что так вполне могло быть на самом деле.
В съемках Григорий Шалвович принимал участие? Да, как консультант, с одной стороны, и как автор некоторых сцен и диалогов – с другой. И самой идеей фильма он очень загорелся. Так что на любые наши просьбы – что-то дописать, например – отзывался очень живо.
А как вы снимали Москву конца тридцатых? В самом городе так, конечно, не снимешь уже – обязательно в кадре окажется новостройка. Так что большую часть сцен мы снимали в Минске, там много сталинской архитектуры, примерно такой же, как в Москве, но сохранившейся в первозданном виде. А так как история не совсем реальная, скорее комикс такой – даже по цветовому решению, – для нас конкретика была не так важна.
Поэтому там появились постройки, которых в городе на самом деле не было? Ну да. Просто взяли генплан конца тридцатых, который не реализовали из-за войны, и эти архитектурные проекты – Дворец Советов и прочие – воспроизвели на экране. Получилось скорее мифическое пространство. Ведь моей задачей в том числе было воспроизвести стиль. Знаете, как в советском кино тех лет – вроде «Подкидыша», – где солнечная счастливая Москва.