«Фанк и рок — это наши злейшие враги»
Проще всего застать Билли Новика в The Hat — бар, в создании которого он принимал непосредственное участие, стал его штаб-квартирой. Здесь он проводит свободное время, выпивает, играет джаз — и дает интервью.
Сид Фишер, совладелец, рассказывал мне, что ’’Hat’’ — это не совсем бар, это джем-сет-пул, как в Нью-йорке. Ты бывал в подобных заведениях? Да, бывал, конечно. Но конкретно такого не видел.
А какое видел? Я не помню названий. Например в Париже есть прекрасное место, у меня всегда была мечта попробовать так сделать. То есть, это идеал. Представь, угол одной из косых улиц, острый угол, стены которого — это прозрачные витрины. В самом углу, в пике этого помещения стоит сцена, на которой играют музыканты, их видно со всех сторон.
Самое интересное в “The Hat„? Наша задача — сделать так, чтобы завтра было таким же, как вчера и сегодня. Эта система в Питере отлично работает в Money Honey. Там всегда одно и то же, это очень круто. Не каждый может себе это позволить, хотя это ведь так просто. И, мне кажется, идея разместить барную стойку таким образом (посетители в “Hat„ сидят спиной к сцене, а сама стойка тянется через весь бар практически от стены до стены) — это дерзкая и смелая идея, за что аплодисменты Сиду. Все без исключения задают нам один и тот же вопрос — “Почему же вы такую стойку сделали, надо бы поменьше, чтобы народ мог смотреть концерты.
Так концертов же здесь нет. В том и дело! Это парадоксальная идея Сида — никаких концертов, только спонтанные джемы. И важна суть этого взаимодействия между сценой и публикой. Здесь она очень, так скажем, не по-русски дружелюбная, взаимопенетрирующая. В „Шляпе“ звучит джаз, причем джаз не современный — такой, которого люди побаиваются, — а джаз, который стремится к реальным пятидесятым. Даже набор инструментов, который есть на сцене, располагает к этому. Почему мы не приветствуем „балалаечников“ — потому что, как только на сцене появляется гитара, сразу есть искушение сыграть рифф. А рифф — это прямой путь к фанку и року. А фанк и рок — это наши злейшие враги. Они сразу же все испортят. Рок и фанк тут запрещены.
Сам здесь играешь? Мы иногда с Сашей Буткеевым, пианистом провоцируем джемы. Выходим и играем на очень низком уровне, так, что если кто-то из нормальных музыкантов присутствует в баре, он сразу говорит — „Ну, блин, ребята, даже я лучше сыграю, дайте мне!“. Это такая добрая провокация.
„Hat“ — это ведь эрзац ,подражание американским джем-сет-пулам, как и Billy’s Band — подражание Тому Уэйтсу. Мне, правда, не нравится это слово, оно грубовато и не описывает всей сути. Нет-нет, пусть будет „подражание“. Это слово коробит только тех, кому присуща гордыня, а с гордыней надо бороться. Можно назвать подражанием, а можно — школой. Это одно и то же. Я согласен на „подражание“. Зачем выдумывать виски с новым вкусом, если и старый добрый виски хорош.
Известные музыканты в „Шляпе“ играют? Тут играют топовые джазовые музыканты Петербурга! Все „грэйты“ уже были здесь. За исключением, пожалуй, Воскобойникова и Беренсона, вот два человека, которых нам осталось сюда затащить. И мне кажется, джазменам нравится здесь. Они не должны развлекать кого-то, работать фоном. Иногда это напоминает ситуацию, когда в парке собираются мужики-шахматисты, играют по 10 рублей партию, не бог весть какие деньги — они ведь приходят помериться размером интеллектуальности своих стальных шаров. И здесь то же самое. Это круто, когда взрослые дядьки, абсолютно трезвые, поскольку все „на рулях“, сидят до утра, чтобы нормально поиграть джаз, чтобы никто им не мешал, в такое время, в такой атмосфере.
4 июля Billy’s Band выступят в Космонавте. Что будете играть? Пишут в пресс-релизах, что мы будем играть „Летний концерт“, а это означает как всегда одно и то же — как концерт назовешь так и будет преподноситься. Играть будем все то же самое, известное и любимое. В чуть-чуть новом ключе, но даже не за счет исполнения, а за счет того как мне придется выкрутиться, чтобы люди не спросили в конце — “Слушай, а чем он был летний-то?»
фото Романа Соколова