«Мы уже завоевали право быть немного дураками»
Какая роль вам досталась? Здесь всем артистам выдано по нескольку ролей. Я играю роль девушки-проститутки, которая ведет всю лирическую линию спектакля, и роль коварной вдовы в другом фарсе. То, что эти фигуры противоположны, дает некоторую степень безответственности: ведь актерам приходится очень быстро менять маски.
То есть масочность для грядущей премьеры является принципом? Да, комедия дель арте, типично итальянские пьесы. Мы пытаемся достичь особой манеры игры – очень быстрой, легкой. Русскому артисту это сложно сделать, потому что у нас принято все проживать, пропускать через себя, оправдывать. А оправдать здесь невозможно, остается быть энергичным, убедительным, внятным. Играть именно по первому плану, не зарываясь во всякие подтексты.
Когда вы прочитали фарсы Дарио Фо, какие у вас были ощущения? Я на самом деле не очень люблю фарс. Некоторые из фарсов Куни, которые в России безумно популярны, строятся по принципу: зритель умный, на сцене – дураки, а публика должна получать от этого удовольствие. Этот тезис мне не очень близок. Сейчас мне предложили сыграть в спектакле Андрея Носкова «Труффальдино из Бергамо», там сильное фарсовое начало, и благодаря этой постановке я стала пересматривать свое отношение к такому типу театра. И когда у нас возникла идея поставить Дарио Фо, я твердо решила в процессе репетиций побороть в себе неприязнь и почувствовать удовольствие от площадного театра, наивной игры.
Вы хотите сказать, что всю жизнь играли только «по Станиславскому»? А как же «Самоубийство влюбленных на острове небесных сетей» Владислава Пази, стилизация традиционного японского театра? О, я тогда была совсем юной, не могла ни о чем думать, кроме конкретных задач. И потом, «Самоубийство влюбленных» – это был спектакль формального театра, такое искусство мне ближе, чем фарс или комедия дель арте. Нет, я, разумеется, и прежде соприкасалась с подобными театральными материями. Александр Морфов, режиссер пяти спектаклей нашего театра, большой поклонник дель арте. А я, в свою очередь, большая поклонница, даже фанатка цирка, поэтому пусть с опаской, но с удовольствием вхожу на территорию, где театр соприкасается с цирком. У меня один из любимых спектаклей – «Сон в летнюю ночь» в постановке Морфова: каждый раз, когда залезаю на железный круг наверху, бегаю по сложной этой конструкции, возникает атмосфера какого-то волшебства. Мне кажется, что я в Цирке дю Солей, какая-то необыкновенная эквилибристка, и вот сейчас сделаю что-то невероятное. У нас и в новом спектакле, к моей радости, есть прямые отсылки к цирку, мы все время возвращаемся к нему.
На что бы вы посоветовали обратить внимание зрителю, пришедшему на премьеру? Хотелось бы, чтобы публика поняла, что наши актеры подошли к такому моменту, когда они уже могут себе позволить делать что-то неправильно: где-то похулиганить, покривляться. Мы, конечно, остаемся вдумчивыми артистами, но многие из нас проработали в театрах по 10–20 лет – и мне кажется, что мы уже завоевали право быть немного дураками.
«Один голый, другой во фраке»
Театр. им. В. Ф. Комиссаржевской