«Если быть честным, я растерян.»
Как Вам попала в руки книга ’’Жизнь Пи’’? Мне посоветовал ее мой хороший друг. Это книга из тех, которую передают из рук в руки. После прочтения я передал ее своей жене, она поделилась с детьми — в итоге, мы обсуждали ее несколько недель. Меня книга увлекла и ошеломила, она демонстрирует реальную силу мечты, сказки, Бога. Но я никогда не представлял ее как фильм. Я прочитал ее и отложил в сторону. Но четыре года назад Fox предложили мне взяться за ее экранизацию. Это было предложение на перспективу, я в то время был занят съемками, но мысль поселилась у меня в голове.
В то время я много размышлял о 3D-формате. Но до появления на экранах Аватара невозможно было предположить даже возможность использовать 3D как художественный, а не как развлекательный прием. Но я задумался, может быть, с использованием этой технологии, у меня есть какие-то шансы реализовать задумку. Представил себе живой трехмерный океан. И с этого момента крепко подсел на эту идею. Затем, во время путешествия в Индию, мне предоставилась возможность поговорить с укротителями тигров.. Короче говоря, одно следовало за другим и наконец я понял, что готов снимать фильм Жизнь Пи.
Вам не кажется, что американская киноиндустрия в каком-то смысле поддерживает глобализацию? Сложно представить, чтобы 10 лет Голливуд решился бы профинансировать назад настолько интернациональный проект. Это естественный путь глобализации. Мировая киноиндустрия огромна, но никто не способен сделать фильм так, как умеют в Голливуде. Сочетание развитой индустрии, инфраструктуры и дистрибьюции в Америке до сих пор идеально. Но Лос-Анджелес становится слишком дорогим удовольствием, к тому же в этих декорациях уже невозможно снять что-то новое. Для чего-то крупного и инновационного я уехал на родину, в Тайвань; однако не без частички Голливуда в багаже.
Для получения оригинальной картинки Вы использовали и компьютерные и встроенные в камеры эффекты. Как вы выдерживали баланс? Сочетание эффектов камеры и постобработки — это лучший способ создать уникальный видеоряд. Компьютерная графика, даже технически идеальная — особенно технически идеальная — выглядит для зрителя слишком ненатурнально. Построенный на компьютере кадр нужно искусственно испортить, чтобы он выглядел естественно и правдоподобно.
Каково было работать с живым бенгальским тигром? Непросто, к тому же, у нас их было четверо. Главную роль сыграл Кинг, семилетний двухсоткиллограмовый красавец. Мы создали его компьютерного двойника: отсканировали вдоль и поперек, изучили и зафиксировали все возможные детали: как шерсть отражает свет, как двигаются мышцы, как ведет себя его хвост. А представьте себе, каково было распределить эти 200 килограмм на качающейся лодке? Это сложнейшие расчеты.
Вы вложили в фильм собственные идеи или довольствовались моралью книги? Все началось с книги, это основа. Но когда вы увлечены чем-то, что вас по-настоящему задело, вы забываете первоисточник и просто делаете свое дело. Естественно, моя работа — это не изложение книги, это полноценный фильм. Это мой мир, моя фантазия. Мне было интересно изучить то, что мы называем Богом, то, что кажется мне эмоциональной тягой к неизвестному. Мы хотим знать Бога, мы хотим связаться с ним, но мы не можем даже доказать его существование.
Мне кажется, я уделяю тигру Ричарду Паркеру больше внимания, чем книга. Для меня этот тигр — не препятствие, не символ борьбы за выживание, а часть взросления Пи. Потеряв свой рай и свою невинность, вы сталкиваетесь со своим собственным внутренним монстром — я сделал эту линию очевидней, чем она была прописана в книге.
Вам довелось поработать в самых разных жанрах — как вы думаете, что объединяет все ваши фильмы?
Трудно ответить на этот вопрос, у меня ведь нет никакого стандартного плана работ. Я делаю очень разные вещи, но люди все равно чувствуют что смотрят фильм Энга Ли. Я не отрицаю это, хотя не могу объяснить, как это узнавание происходит. Я всегда ищу что-то, во что смогу поверить. Ищу спокойствие, которого, скорее всего, никогда не познаю. Потеря невинности, поиск себя, осознание того, что такой вещи, как покой, вообще не существует — это мои основные темы.
Почему, как Вам кажется, вы получили ту необыкновенную свободу творчества, о которой большинство режиссеров могут только мечтать?
Я очень долго боролся за нее. После моих первых фильмов, до ’’Ледяного ветра’’, я был вынужден осторожничать. Семейная драма, этническая драма, социальная сатира — я двигался на цыпочках, по полшага. В следующем фильме — ’’Погоня с Дьяволом’’ — и рискнул исследовать гражданскую войну. Это дало мне опыт работы с масштабным действием, я обратился к истории своей культуры и сделал Крадущегося тигра... После этого мне доверили снимать Халка. Хотите верьте, хотите нет, но без Халка мне никогда бы не удалось снять «Жизнь Пи».
У Вас есть идеи для следующего проекта? Нет. Если быть честным, я растерян. Это был огромный сложнейший проект, на него ушло 4 года моей жизни. Это исследование человеческих иллюзий, философское высказывание — для мне это была экскурсия вглубь себя. И теперь я на перепутье — я не могу решить, в какую сторону мне нужно двигаться — или, может быть, уже не нужно двигаться вообще.
В жизни каждого случаются моменты застоя — обязательно найдется что-то удивительное, что вдохновит вас. Я очень на это надеюсь!