Бойл после победы
Меньше года назад Дэнни Бойл, кинорежиссер, известный по таким фильмам, как «На игле», «28 дней спустя» и «Миллионер из трущоб» (последний принес улыбчивому выходцу из ланкаширского пролетариата «Оскар»), получил редкий шанс на один вечер стать главным шоуменом во всей Британии. Церемонии открытия Олимпийских игр редко бывают зрелищем, всерьез увлекательным — но ставившему презентацию лондонской Олимпиады Бойлу удалось почти невозможное: устроенный им на Олимпийском стадионе спектакль с танцующими нянями и летающими шахтерами, огненными кольцами и целующимися лесбиянками, по-настоящему захватывал дух. Следующим утром Бойл проснулся национальным героем — и вскоре по заказу Ее Величества уже снимал встречу королевы с Дэниелом Крэйгом. Восемь месяцев спустя режиссер продолжает работать без выходных — в прокат вот-вот выйдет его новый фильм «Транс».
Теперь, после того, как Бойл справился и с запредельным олимпийским рахмахом, и с агентом 007, вопрос о том, не тянет ли его на проекты (и бюджеты) побольше — например, на ту же Бондиану, кажется вполне логичным. Как и то, почему «Транс» получился фильмом решительно камерным. «Мне нравятся и Кристофер Нолан, и Ридли Скотт. Я с удовольствием смотрю их фильмы. Но я сам предпочитаю работать с небольшой группой. Это, наверное, прозвучит странно, но мне нравится партизанская атмосфера на съемках — с маленькой командой ее добиться проще», — объясняет Бойл. Его кинодебют «Неглубокая могила», снятый в 1994-м, после десяти лет работы на ТВ и в театре, был именно таким партизанским фильмом. За ним последовал «На игле», а потом Бойл взялся применять свой дерзкий, шумный, неистовый авторский стиль к разнообразным жанрам: зомби-хоррору («28 дней спустя»), фантастике («Пекло»), даже народному магическому реализму («Миллионер из трущоб»).
«Транс» в свою очередь — фильм-головоломка, в котором закоулки сознания служат декорацией, не менее важной, чем лондонские улицы. Джеймс Макэвой играет здесь благообразного сотрудника крупного аукционного дома, оказывающегося втянутым в динамичную бандитскую канитель: он получает по голове во время ограбления аукциона и теряет память. Воры — с яростным Венсаном Касселем во главе — ищут способ заставить его вспомнить, где спрятана нужная им картина — и устраивают герою сеансы гипноза с Розарио Доусон. Фильм же оборачивается игривым вихрем сюжетных поворотов и твистов.
Для самого Бойла «Транс» закончился хорошо (он начал встречаться с Розарио Доусон), а вот даже намекать на судьбу его персонажей — преступление: фильм строится на нескольких ключевых поворотах сюжета. Сам режиссер сравнивает его с «Помни» и «Вечным сиянием чистого разума» — фильмами, не боящимися путать зрителя. Но это бойловское кино: резко смонтированное, быстрое, изобретательное, с грохочущей музыкой и эффектной актерской игрой. И жестокое: в одной из сцен на крупном плане пуля медленно разрывает черепную коробку одного из персонажей.
Бойл говорит, что «Транс» — детище обратной стороны олимпийской мечты. «Вот что захватывает твое сознание, когда берешься за Олимпиаду! Дикости, которые ты не можешь себе позволить, когда твоя работа — восхвалять семейные ценности и спортивный дух», — смеется Бойл. Съемки шли одновременно с подготовкой к церемонии открытия Игр, говорит он: 
«На бумаге работа с Олимпиадой была расписана на два года — так что если хочется провести все это время за переговорами, то такая возможность есть. Но это же с ума сойти можно!»
«Поэтому мы выторговали себе пару увольнительных — чтобы поставить «Франкенштейна» в Национальном театре и чтобы снять «Транс». Это была прямая противоположность работе над Олимпиадой. Смотришь вокруг и понимаешь — вот чем я на самом деле хочу заниматься!» — признается Бойл. Он вспоминает, что иногда приходилось вечерами после съемок возвращаться в офис: «Весь день на площадке ты отрываешь кому-то башку, а потом сидишь на встрече и спокойно обсуждаешь Королеву».
Так или иначе Бойл успел все — и вместе с Сэмом Мендесом, сорвавшим кассу с «007: Координаты «Скайфолл», он сделал 2012-й годом, когда британские режиссеры пришли в каждый дом. «Знаете, что на самом деле важно? И я, и Сэм, и Стивен Долдри — мы все вышли из театра. Поэтому я в бешенстве из-за того, что творит сейчас британское правительство. Они хотят урезать бюджеты региональных театров — как раз таких же, где мы овладевали мастерством. Позволяя таким театрам умирать, мы рискуем подлинными ценностями. Британская культура — то, что ценят и любят по всему миру — в опасности!» На такие высказывания Бойл имеет полное право — никто сейчас не представляет эту самую британскую культуру так эффектно, как он.