«Веном — персонаж вообще-то сложный»
О том, как сэр Боб скооперировался с сэром Полом Маккартни, как выглядит его новая маска и какие татуировки он носит, спросил артиста Евгений Лазаренко.
— Для начала, которую из четырех ваших инкарнаций мы увидим на концерте?
— The Bloody Beetroots Live, там со мной еще клавишник и барабанщик играют живьем. У нас будут новые маски, только моя подсвечена тремя сотнями светодиодов, чтобы глаза горели совсем как у Венома. А парни в тени постоят, ничего. У нас будет совершенно новая программа, кстати.
— А зачем вам вообще эта маска? Понимаю, что сто раз уже слышали этот вопрос, но все же.
— Все просто: я скрываю свое лицо, чтобы люди сосредоточились в первую очередь на музыке. Тут вопрос в том, чтобы дистанцировать публику от персоны на сцене и обратить внимание на звуки, которые с этой сцены доносятся. Ну и потом это вопрос иконографии, все же узнают меня по этой маске. С другой стороны, под маской так потеет лицо…
— Веном довольно отталкивающий персонаж. Почему вы выбрали его образ?
— У нас с ним много общего (смеется). Персонаж вообще-то сложный, не просто картонный злодей, чем мне и близок. Ну и вообще я стараюсь вывести стиль марвеловских комиксов на новый уровень серьезности.
— С вами в этом году и серьезный герой поработать успел — не каждый день удается заполучить себе в студию Пола Маккартни.
— Вообще-то изначально это была их песня с Юсом (Youth – партнер сэра Пола по электронному проекту The Fireman – прим. Time Out), а мы с ним как раз над моим материалом тогда работали. И Юс мне предложил, мол, возьми мультитрек Nothing Too Much Just Out Of Sight. Вот я ее и сделал на свой манер, сократив название до просто Out Of Sight. Пришлось попросить Маккартни перепеть вокал — и вы не представляете, какое потрясающее это ощущение, когда такая иконическая фигура появляется в твоей студии и принимает участие в твоем альбоме. Ну и вообще я люблю работать с кем-нибудь еще, так ты лучше понимаешь, на что способен сам, а чужой опыт помогает расширить палитру твоей собственной музыки.
— В свое время Justice помогли вам достичь определенного уровня узнаваемости, взяв с собой в турне. Теперь, с миллионами лайков на вашей странице в фейсбуке, вы сами кого угодно звездой сделаете. И есть кого?
— Ну конечно, вокруг полно талантливой молодежи, которой очень приятно помогать. Кому конкретно? На моем новом альбоме услышите.
— У вашей знаменитой татухи «1977» столько смыслов. В год вашего рождения ведь произошла панк-революция в Англии и появилась первая серия «Звездных войн». А еще что-нибудь набить успели?
— Да так, по мелочи. Еще многие запоминают кресты на моих запястьях.
— Вы неоднократно признавались в симпатии к панк-движению, а насколько ваша жизнь соответствует этике панка?
— Я исповедую не панковскую, а свою персональную этику. Упорно работай, защищай свои убеждения, поступай с людьми справедливо. Я уверен, что каждый должен громко заявлять о вещах, которые считает правильными. Так работает любая революция, только так можно добиться перемен к лучшему.
— Со стилистической точки зрения вы к панку-таки близко подошли в совместном проекте со Стивом Аоки.
— Да, был у нас проект Rifoki, проехали уже эту историю. Мне всегда нравилась энергия людей вроде Minutemen и Sonic Youth, вот и сообразили что-то подобное, с гитарами, но на свой лад.
— На ваших шоу с энергетикой тоже все в порядке — но это же серьезно выматывать должно, особенно в туре, когда концерты каждый день.
— Очень выматывает, каждый раз схожу со сцены выжатый как лимон. И чтобы не сорваться, после концертов я не пью и не хожу на вечеринки. Так что моя голова всегда сфокусирована на работе.