«Искусство затрагивает не тем, что изображено на картине»
Что такое матричная теория визуальности?
Поскольку мы видим образы постоянно и в наше время имеет место своего рода передозировка изображений, искусство затрагивает нас отнюдь не тем, что изображено на картине. Искусство работает тогда, когда оно создает новую оптику, когда оно позволяет нам находить способ приобщиться к миру по-новому, посмотреть на него под другим углом, в том числе, через призму чего-то забытого. Быть затронутым произведением искусства означает получить новый доступ к реальности. Будь то картина или видео работа, если вы найдете время погрузиться в них, являются событиями в реальности, я это называю событиями – встречами. В произведениях есть и аспект критики, но также и аспект предложения новых возможностей. Искусство предоставляет возможность для непосредственного контакта с тем, что превосходит нас. Это позволяет посмотреть на то, что происходит с нами в повседневной жизни как бы дополнительными глазами, с расширенным сознанием.
Матричная теория визуальности — это способ переосмыслить, что такое человек с учетом опыта женского и материнского. Человечество до сих пор старается разными способами откупиться от женского-материнского. Я вижу революционный потенциал в этом молчаливом аспекте жизни. Именно это стало основой матричной теории, которая возникла из моей практики как художницы и как психоаналитика. Это новая теория и новый способ видения с учетом женского.
Какие опасные моменты общественной памяти вы ворошите с помощью выставки «Пост памяти»?
Моим родителям пришлось бежать из горящей Европы в военные годы, большинство членов семьи погибли в концентрационных лагерях Освенцима. Старшее поколение было невидимым. В детстве мне даже не приходило в голову, что мои родители тоже могли иметь родителей. Тайна жизни была бесконечно загадочной. Когда я начала догадываться, что родители тоже должны были иметь родителей, я также поняла, что я не могу спрашивать у них об этом или выражать тревогу или грусть, поскольку я могу вызвать у них стыд или причинить им боль. Дети родителей, переживших травмы, знают о сострадании такого рода, даже если это сострадание никогда не было названо и озвучено.
В своем искусстве я работаю с несколькими историческими документами и фотографиями. Одна из них – фотография женщин — матерей с детьми перед казнью, которая фактически являлась массовым убийством, осуществленным немецкими солдатами на Украине в 1942 году. В своих произведениях я не работаю «над» этими изображениями, я работаю «с» ними. Я живу с ними годами. Мы все живем в мире, наполненном следами травмы. Крайне важно понять, что эти следы делают с людьми, как можно их обнаружить и изменить. Мои работы являются абстракциями. Двумерное изображение погружает зрителя в опыт четырехмерного измерения, которое несет в себе медленное движение, глубину и время. Мы попадаем одновременно в прошлое, которое сохраняется в настоящем, будущее которое есть в настоящем, и мы можем осознать наш вклад и возможность участия в деле изменения жизни.
Какой объект на выставке представляется вам наиболее острым в современной ситуации?
Сложный вопрос. Я работаю над своими произведениями по нескольку лет, но удивительно то, что на каждом этапе, работа готова, но я должна продолжать, пока она не будет готова по-другому. Так происходит чуть ли ни с первого дня. Как будто, если я умру сейчас, они будут готовы. Но для меня они готовы, когда вдруг определенная музыкальность заработает визуальным способом. На этой выставке я впервые покажу три видео работы. Они представляют собой путешествие в бессознательное, психическое и духовное пространство, личное и историческое.
Проект «Пост памяти» реализован в двух пространствах:
1) Государственный музей истории Санкт-Петербурга. Петропавловская крепость, выставочный зал Иоанновского равелина.
2) Музей сновидений Фрейда
с 12 сентября до 12 октября