Александр Малич

Это самое древнее поселение на Кольском полуострове, расположенное в 1300 км от Петербурга. Ездили мы туда к отцу Митрофану (Баданину), в те годы – настоятелю местного Успенского прихода. Когда едешь по Мурманскому шоссе, с каждым часом становится все холоднее, а в пробегающих мимо лесах белеет все больше снега. Петербург начинает казаться уже чем-то беспредельно далеким и мифическим. Настоящей реальностью становится дорога, производящая несколько средневековое впечатление, несмотря на худо-бедно положенный асфальт. Чем дольше едешь, тем осмысленнее кажется путешествие. Сознание как будто перестраивается на новый лад. Паузы в разговорах с попутчиками тянутся все дольше. Автомобиль подкидывает на рытвинах и ямах так, что иногда бьешься головой о потолок. После практически безлюдного пятисоткилометрового участка дороги норвежская заправка в Кандалакше кажется футуристическим видением.

Никогда не забуду утро сочельника после бессонной ночи и 21 часа за рулем по ужасной дороге – посмотрел в окно и увидел ослепительный снег и деревню, спускающуюся по холмам к реке. Мы жили у местных варзужан Татьяны и Василия, в настоящем северном срубе.

В местном «клубе» мы смотрели самодеятельный рождественский спектакль. Потом еще ездили в рыбацкую деревню Кузомень. Картина здесь была поистине сталкеровская. Казалось, что село уже давно необитаемо. Покосившиеся серые дома, заржавевшие бочки из-под топлива, кресты погоста. Но через четверть часа, как будто привыкнув к темноте, замечаешь признаки жизни. Путем опроса случайно замеченных прохожих и детей на улицах мы нашли провожатого, который отвел нас к рыбакам – в местную библиотеку.

Возвращались в Варзугу под самый вечер, уже к службе. Вышли на улицу из церкви в три часа ночи, а вокруг на десятки километров – пятиметровые сугробы, кромешная ночь, но кажется, что ты в центре мегаполиса: столько одновременных противоречивых эмоций вдруг на тебя обрушивается.