Выгодные ставки
В конце октября в трех спектаклях Мариинского выступит молодой, но дельный Михаил Лобухин: 22 октября — в "Блудном сыне", 25-го — в "Дон Кихоте" с уверенной Олесей Новиковой, а 29-го он — Джеймс в "Сильфиде".
Балет — замечательное место для заключения пари. Самые простые ставки можно делать на то, будет N танцевать тогда-то или нет. В Мариинском театре с его тотальной непредсказуемостью это вид неподкупной рулетки. Еще интереснее ставить на будущее: что из нее (него) получится. В искусстве бывают разные многообещающие таланты, но почти во всех областях надо долго ждать, чтобы они проявились, иногда практически всю жизнь: некоторые музыканты к старости намного лучше, чем в юности; архитекторы вообще до сорока пяти только по бумаге бродят. А в балете век короток, года через три-четыре после выпуска все ясно: получится что-то взлетное или нет.
Быстроте сбывания (или несбывания) прогноза помогает и гастрольный график. Вот, к примеру, сейчас, практически на два месяца, самые звездные силы и лучший строй кордебалета отправились показывать эталонное "Лебединое" и советски-хрестоматийных "Ромео и Джульетту" в Америку, Канаду, а потом еще в Японию и на Тайвань. Сезон только начался, а уже все уехали, но труппа большая, кому танцевать найдется.
Лобухин вернется к своим трем спектаклям буквально с корабля на бал. Он совсем молодой парень, но танцовщик качественный, а вдобавок еще и универсальный. Танцует все — от "Сильфиды" до Форсайта и даже, к сожалению, Гелбера (главная партия в последней нулевой премьере — "Золотом веке"). Ему всего 22 года. Выпускник Вагановского училища, уже на выпуске смотрелся интересно. Но по-настоящему обратил на себя внимание в Форсайте, в Steptext с Дианой Вишневой. В первой форсайтовской обойме марта 2004 года самым поразительным было то, как быстро Вишнева достигла максимума интенсивности в набивании витальным смыслом форсайтовских абстракций. Сжатые, разжатые жесты, схемы условных знаков, движение и срывы Steptext — за всем бился постоянный пульс, возникало ощущение, что за этим есть физическое содержание. И единственным партнером, способным удержать эту полноту мышечной пульсации, был именно Лобухин. Он тоже словно бы понимал, отчего тело идет по разным траекториям, сгибается или выстреливает.
Дальше был "Блудный сын" — самый патетический, даже пафосный балет Баланчина, ранний, в декорациях Жоржа Руо. Лобухин историю рассказывал честно, без пошлости и банальностей, оттого все шло простыми, но своими словами. Прямая речь, и без запинок. Потом стало ясно, что и классику он может танцевать. У него есть и крепкая техника, и содержание, при этом мужское, что для балета редкость. Речь идет именно о надежной силе чувствующего партнера. При этом по типу Лобухин крайне далек от идеального благородного танцовщика, честнее сказать, что внешне он простоват: нет элегантных аполлонических пропорций, удлиненностей, но есть основа. Главная неожиданность в том, что это работает. Совсем недавно он танцевал с Ульяной Лопаткиной Ballet Imperial. Это было кардинальным сюрпризом — к числу минимально возможных партнеров Божественной его не относил никто. Но получился едва ли не лучший из возможных союз. Точнейшие соло, надежные дуэты, ясные линии и — что запомнилось — чувство в мыслях тела. А ведь тело мыслит силуэтами, позами, нюансами линий, все это было, было даже больше. Не надмирная божественная грация и не юношеское баловство, а крепкая рука и понимание счастья мгновения. Его нельзя назвать мальчишкой, хотя по возрасту он близок, в нем много взрослого, но без банальностей и клише, а что может быть интереснее? Он уже много может и, кажется, это еще не все. Год назад я на него не поставил, и проиграл: в балет надо чаще ходить.