“Нужны звонкие музыканты – а не звонкие имена”
Как прошел джем-фестиваль, который ты организовывал в «Петровском арсенале»?
Триумфально. Полный успех, лучше раз в пять чем мы ожидали. Фестиваль посетило почти 5 тысяч человек, не было ни одного дурного отзыва, я встретил огромное желание всех помогать проекту. То ли везет дуракам, то ли везет в первый раз, то ли действительно хорошее дело.
А Billy's Band делают свои концерты самостоятельно или через менеджеров?
Всегда сами все организуем, между собой делим полномочия. Но «Большой джем» организовывали другие люди, не группа Billy's Band, группа выступала в роли аттрактивного компонента, потому что очень сложно объяснить петербуржцу что такое джем-фестиваль: каждый переспросит — а на кого я иду, кто будет выступать? А беда в том, что в настоящий момент петербургские джазмены, как бы это ни печально звучало, деперсонализованы. Нет имен.
Голощекин, Бутман..
И все. Это люди, которые способны заниматься самопиаром. Обычный талантливый джазовый музыкант на это неспособен.
А нужно ли это джазмену?
Нужно. Хотя бы потому, что джазовые музыканты спиваются, когда чувствуют свою невостребованность.
Любые спиваются, не только джазовые.
Особенно джазовые. Классическими музыкантами все-таки занимается государство. Если они классно играют, они скорее всего попадут в оркестр. Джазовые музыканты никуда не попадают.
А вот «Усадьба Джаз» чем тебе не джазовый фестиваль?
О чем ты говоришь. Усадьба — это очень условно джазовый фестиваль. Джаза как такового там почти нету. Вот голощекинский фестиваль «Белые ночи» — это джазовый фестиваль. В этом году он ведь привез Джимми Кобо, человека который вместе с Майлзом Дэвисом записал Kind Of Blue, самый великий джазовый альбом всех времен и народов. Уже за одно это Голощекину можно памятник ставить. И все таки он соблюдает уровень и стиль того, что мы называем джазом.
Что же вы называете таковым?
То, что было в золотые годы джаза: сороковые, пятидесятые, начало шестидесятых годов прошлого века, традиционный мэйнстрим. Дальше пошли эксперименты. Тот же Майлз Дэвис несколько раз изменил историю американской музыки. Но это был уже не джаз: это был фанк, фьюжн и так далее. Джаз – красивое слово, и всем кто занимается коммерцией, очень хочется трактовать джаз по-своему. Это всемирная тенденция – даже самый великий фестиваль в мире – в Монтро – давно не является джазовым. И это не расширение горизонтов, это коммерциализация, стремление идти в ногу со временем. А у нас был идеологический фестиваль, не коммерческий. И оказалось, что очень многие ждали такого вот настоящего джазового фестиваля, а не серии компромиссов. Звонкие музыканты – а не звонкие имена.
Можно раскрутить имя джазового музыканта?
Расрутить — плохое слово, неприятное. Несопоставимое. Нужно персонализировать личности музыкантов для людей, которые готовы воспринимать джаз. А таких становится все больше, за последние две года спрос на джаз возрос.
К вопросу о громких именах на афише. В ТЮЗе 3 октября вы играете Being Tom Waits, почему выбрали эту тему из множества своих?
Это просто ротация программ, но «Быть Томом Уэйтсом» довольно редкая, раз в год ее играем, может быть, два. И у нас не такое и множество номеров, три полноценные программы, в основном играем «Блюз в голове».
Добавляешь новые кавер-версии или хватает тех, что были записаны?
Да, добавляю. Новые — это не обязательно новые свежие песни из ротаций, это те, которые мы для себя открываем. Например, вот открыли для себя композицию November. А есть песни не авторства Тома Уэйтса, но которые исполняются в его эстетике — «Somebody» Depeche Mode, например. Это же игры в Тома Уэйтса, так что может прозвучать любая песня любой группы, но в его стиле.
У Тома Уэйтса понятный стиль. А можно петебрургского джазмена узнать на улице по каким-то характерным признакам?
Это глубоко интровертные ребята – за редким исключением. Никогда не догадаешься, случайно их встретив, что они играют джаз. И в этом их свойстве как раз проблема персонализации.
Сколько человек было на более чем 800 джемах в The Hat?
Из известных мировых грандов – примерно 150, включая всех музыкантов – человек 600..
То есть в городе есть 600 джазменов..
Нет! Я всех считаю, и выступивших всего один раз, и приезжих. В Петербурге активный пул музыкантов, способных к джему — человек, может, сорок.
Маловато для города-миллионника.
Нет, совсем не мало. Это же такое искусство.. Не каждый может. Джаз – это как игра в шахматы, мастерство проявляется не в придумывании новых правил, а в изощренном комбинировании уже известных ходов. Джазовый музыкант — это всегда импровизатор, в каждый момент своего выступления он является композитором. Детям в музыкальной школе говорят, что импровизация – это когда не понимаешь, а делаешь вид, что знаешь. Импровизация, мол — недостаток понимания музыки. Но это глупое представление отступит, надо подождать немного.
Уже есть позитивные движения в этом направлении?
Пожалуй, да. В«Доме 7» на канале Грибоедова джемуют в две смены. Ресторан «48 стульев» переименовал себя в джаз-бар. Причем играют там те же люди, что и у нас, просто установки разные: в «Шляпе» мы просим ребят играть джаз, а там нужно, чтобы людям было удобно ужинать. Джаз-бар подразумевает простоту — взять и зайти. В ресторан мы заходим, садимся, нас обкладывают меню, предполагая, что мы уже задолжали чаевые. Но рестораторы понимают, что джаз – не дорогостоящая музыка самого высокого уровня.
А почему джаз не стоит дорого?
Джазмены очень долго находятся в финансовой дискриминации и часто используются как сырой материал, поэтому их ставки остаются низкими. Я своей сверхзадачей ставлю, что к 2030 году каждый непьющий джазмен сможет заработать на "Мерседес" Е класса.