Илья Барамия, Айгель Гайсина / АИГЕЛ: мы познакомились в том возрасте, когда уже любишь дистанцию

— Давайте представим, что мы — герои романа Кафки «Процесс», ну или просто русские люди, которые в этом процессе пребывают перманентно. Какие у вас, АИГЕЛ, суперсилы, чтобы помочь нам из этого вязкого процесса выбраться?

Илья Барамия: Честное и ёмкое описание.

Айгель Гайсина: У Джека Лондона я в детстве читала книжку «Смирительная рубашка». Она про человека, который сидит в одиночной камере и подвергается пытке под названием «смирительная рубашка»: его тело заматывают в кусок брезента и полностью обездвиживают. И он учится высвобождаться, отключая тело — начиная с большого пальца ноги и дальше потихоньку. Я помню, как много раз пробовала делать это перед сном. Отключая тело, он из него как будто вылетал и начинал путешествовать по разным мирам. И этой смирительной рубашки и тюрьмы в книжке мало, она в основном про вот эти путешествия межгалактические. Мне кажется, я научилась это делать. Может быть, музыка, в том числе наша, способна помогать проделывать вот такое.

Миссия — это когда ты уверен в том, что мир не проживет без того, что ты делаешь. Это запредельная степень уверенности в себе и своей правоте. А призвание — это когда ты уверен, что сам не проживешь без того, что делаешь. У меня есть призвание и у Ильи, мне кажется, тоже

Сейчас, наверное, сложно оказаться вне «процесса», но можно научиться отлетать на определенную высоту и смотреть на него в масштабе Вселенной. Или смотреть не на него, не вниз, а вверх, например.

— Есть ли у вас миссия?

И.Б.: У меня — нет. Делаю, что могу, когда могу. Меня волнуют вещи вроде культурного развития человека, но миссия — это слишком неправильное слово.

А.Г.: Меня завораживают люди, у которых есть миссия: они всегда вызывают любопытство и удивление, и восхищение. У меня есть призвание, думаю, и у Ильи есть призвание. Миссия — это когда ты уверен в том, что мир не проживет без того, что ты делаешь. Это запредельная степень уверенности в себе и своей правоте. А призвание — это когда ты уверен, что сам не проживешь без того, что делаешь. Призвание — это когда ты следуешь зову, а миссия — это когда сам зовешь. Я никого не зову за собой туда, куда меня что-то зовет, я не знаю, что там, и правильно ли я туда иду.

— Резонансные события в стране вызывают желание отреагировать на них новой композицией, клипом? Или в основе ваших песен всегда только глубоко личные переживания и точка?!

И.Б.: Точка. То, что я делаю, это в принципе абстрактная вещь, и направленность зависит от того, с кем я работаю в данный момент. Никакие переживания, кроме личных, так выразить нельзя, на мой взгляд. Что мне нравится в историях Айгель — она умеет делать точные, ёмкие и при этом безоценочные описания.

Я пишу только о том, что досконально знаю. Резонансные события — это те, о которых я узнаю из прессы через десятые руки. Мне этого мало, чтобы по-настоящему понять событие, я ничему до конца не верю. Стишки на злобу дня — не моя тема

А.Г.: Я пишу только о том, что досконально знаю. Резонансные события — это те, о которых я узнаю из прессы через десятые руки. Мне этого мало, чтобы по-настоящему понять событие, я ничему до конца не верю, знаю, что всегда всё сложнее, чем пишут, и до правды не докопаться. Когда ты сам что-то проживаешь, ты знаешь, о чем пишешь, я могу только так писать. Стишки на злобу дня — не моя тема.

— Прошло 2 года с момента появления знаменитого «Татарина», что сейчас вас больше всего волнует, про что хочется петь-говорить?

И.Б.: Это сиюминутная же вещь. В моем случае я бы так сформулировал — мой взгляд на современную клубную музыку. И всё это проходит сквозь историю того, что я прослушал за всю жизнь. Айгель, как мне кажется, пишет либо ситуативно — в самолёте, про самолет, либо погружаясь в воспоминания или эмоциональное состояние. Речь не идет о выборе темы и попытке что-то донести.

А.Г.: Илья всё сказал (Смеется).

— Насколько за время совместных выступлений вы сблизились? Интересно, как вы себя ощущаете в тандеме, воспринимаете ваш дуэт изнутри.

И.Б.: Это очень сложная работа. Создание чего-то нового — это 95% черновой работы и обтачивание формы. Тут важнее всего, на мой взгляд, не выбесить своего коллегу так, чтобы он плюнул и ушел. Выступления — это самая верхушка айсберга, за ней очень долгая подготовка. У нас, по крайней мере, это так. Мне очень комфортно работать — у нас с Айгель по счастливому стечению обстоятельств почти не пересекающиеся, но профессионально дополняющие друг друга способности.

А на выступлениях я не отрываю взгляда от семплера, на котором играю, так что даже не знаю толком, как Айгель действительно выглядит на сцене. А видео мне смотреть тяжело.

Мы познакомились в том возрасте, когда уже любишь дистанцию. В юности ты после пьяного джема в университетской общаге можешь сказать «это мои друзья», сейчас уже не так

А.Г.: Мы познакомились в том возрасте, когда уже любишь дистанцию. В юности ты после пьяного джема в университетской общаге можешь сказать «это мои друзья», сейчас уже не так. Сегодня Илья для меня — близкий друг, к этому мы пришли через долгую совместную работу и много километров дороги, друг друга видели сильными и слабыми, много проговорили о разном и не подводили друг друга ни разу пока. Найти настоящего друга в возрасте, когда нет иллюзий, дорогого стоит, я очень ценю это. И еще, Илья меня очень многому научил и продолжает учить, мне кажется, наша группа в принципе держится на его опыте, мудрости, взвешенности, терпеливости. Насчет выбесить — я мастер, со мной тяжело работать, но я знаю, что он готов в 10-й раз переделать трек, чтобы попробовать внедрить мою дурацкую идею, заранее зная, что она дурацкая и что я это пойму и скажу: «Ок, ты прав, идея была дурацкая, оставь как было». Он 20 лет на сцене и знает, что я ко многому приду со временем, но не форсирует это, дает мне пройти через всё самой и самостоятельно понять. И при этом он готов учиться и у меня, и у 17-летних ребят, которые сейчас врываются в музыку, уважает, радуется за них.

— Вы по-прежнему общаетесь преимущественно в сети или открыли для  себя другие грани коммуникации?

И.Б.: 90% в сети. Даже сейчас я отвечаю на ваши вопросы, мы с Айгель в одном здании: ей где-то тут делают мейкап для фотосессии, и я не знаю, где именно, общаемся в рабочем чатике. Когда встречаемся для репетиций и для турне, основное время уходит на то, чтобы донести друг до друга план, например, эмоционального развития песни или конкретного концерта — то, что сложно и слишком долго формулировать текстом в чате.

Теперь еще добавились клипы: мы стали принимать непосредственное участие в съемках, подготовке и разработке.

— Мы очень рады, что вы приедете к нам на Tinkoff STEREOLETO уже совсем скоро. Что-то новое привезете?

И.Б.: Очень надеемся уже закончить альбом к этому времени. У нас есть новые песни и есть, что ими сказать.

А.Г.: Привезем как минимум 3 новые песни, вчера мы их впервые сыграли на концерте. Может быть, будет еще что-то новое.

— Куда пойдете после фестиваля? Есть любимые места, места «силы» в Питере?

И.Б.: Рванем по домам, очевидно. К семьям. Это и есть место силы.

— Каждый из вас, так или иначе, общается с детьми — воспитывает, преподает. Что, на ваш, взгляд, важно им сообщить про нашу жизнь?

И.Б.: Важно не врать, они сами возьмут, что им надо. Мне кажется, самое главное — научить ребенка контролировать свое эмоциональное состояние.

А.Г.: Моей дочке 8. Я смотрю на тех, кому сейчас 18, и офигеваю, какие они классные, и жизнь у нас другая. Мое поколение тоже было «покласснее» поколения моих родителей, у меня есть основания думать, что наши дети будут еще интереснее и удивительнее тех, кто сейчас заканчивает школу. А жить наши дети будут в мире, построенном вот этими классными ребятами, которым сейчас 20. Всё будет по-другому. Надеюсь, детям хватит того, что мы их любим. Птицы учат своих птенчиков летать и ловить червячков. Я научила дочку ходить, говорить, читать, омлетик готовить. Многому она сама научилась и научится, и даже сейчас много чему уже она меня учит, а не я её.

— Как вырастить человека, способного на большее, чем просто терпеть, молчать, забить болт, пить (нужно подчеркнуть)? В общем, нового человека, который сможет самостоятельно выбирать, как ему жить и при какой системе.

И.Б.: Собственным примером.

А.Г.: Ну вот опять, мне кажется, это вопрос эволюции. Моя бабушка натерпелась и маму учила терпеть и молчать. Мама терпела и молчала, но меня этому научить как-то уже забыла. И я уже не то чтобы терплю и не то чтобы молчу. И дети наши, думаю, будут еще свободнее нас.

_{Беседовала Екатерина Соловей}

_{Фото: Арсен Галстян, Татьяна Дзельскалей, Яна Инсмут, Елена Черных}

Фестиваль Tinkoff STEREOLETO пройдет 6-7 июля в «Севкабель Порт». АИГЕЛ выступает 7 июля. Полный лайнап можно посмотреть здесь.