Мигель, режиссер шоу «Вернувшиеся»: мы играем честную иммерсивность

— Итак, Вернувшиеся: откуда, куда и зачем они вернулись? Кто эти персонажи и чего от них ждать в вашем новом спектакле?

— «Вернувшиеся» — это определенный прорыв для российского театра, такого спектакля никогда не было. Его формат предполагает, что зритель будет многое додумывать сам, много и бурно фантазировать. Мы поставили произведение Ибсена (речь идет о пьесе «Привидение» — прим. ред.) в самом широком формате, который только можно себе представить. Иммерсивный театр дает возможность показать все, даже маленькие намеки, которые были в пьесе, но не дает конкретики. Каждый зритель рассматривает эту историю и примеряет ее на себя, потому что смотрит на нее как на жизненный эпизод. В «Вернувшихся» вы увидите себя или тех людей, которые вам близки.

Иммерсивный театр дает возможность показать все, даже маленькие намеки, которые были в пьесе, но не дает конкретики. Каждый зритель рассматривает эту историю и примеряет ее на себя

Безусловно, вы можете воспринимать постановку как классическую театральную драму, однако ее формат позволяет взглянуть на происходящее и на персонажей пьесы гораздо шире. Помимо тех персонажей, что есть в пьесе, существуют и выдуманные, пришедшие с этой постановкой в Петербург. Это совсем новый спектакль, я не могу сказать, что мы взяли и привезли версию из Москвы. За 3 года я столько раз его переосмысливал (новые фишки, режиссерские решения), что получилась абсолютно самодостаточная постановка. Сейчас, во время подготовки к премьере, в день мы ставим по 10-15 сцен. 

— Будут ли сцены 18+? Возрастное ограничение по-прежнему строгое?

— Само представление уже 18+, потому что психологическое воздействие на человека, впервые оказавшегося в этой ситуации, феноменально. Происходящее в особняке на Дворцовой, 20 никого не оставляет равнодушным, оно у всех вызывает эмоции: отрицательные ли, положительные ли, но определенно очень яркие. Воздействие есть. И потом, эта пьеса — про сифилис. Диалоги героев постановки, конечно, не для ребенка.

— Чем «Вернувшиеся» отличаются от «Безликих»? Есть ли преемственность между этими постановками?

— Отличаются кардинально. «Безликие» — это некая фантасмагория на тему того, что могло бы произойти накануне событий в доме Алвингов (дом, в котором живет семья в произведении Ибсена, — прим. ред.). А здесь мы конкретно идем по пьесе, мы делаем и ставим классику. Эти постановки отличаются во всем. Мы играем честную иммерсивность. «Вернувшиеся» — это театральное представление. Это больше театр нежели «Безликие», которые остаются как для меня, так и для зрителей полем для бесконечных фантазий. В случае в «Безликими» просто невозможно опереться на какую-то пьесу, чтобы распознать общий смысл произведения, из этой постановки каждый зритель выносил что-то свое. А в «Вернувшихся» многие сюжетные линии объединяются с помощью произведения «Привидения» Генрика Ибсена.

— В новом спектакле заняты новые актеры?

— Да, у нас есть в составе новые актеры, прекрасные причем: не знаю, каким образом мне, не местному, удалось разыскать их в Петербурге, но у меня это получилось. Я поражен и приятно удивлен тому качеству актерской работы, которое нам демонстрируют в Петербурге.

— Какими качествами должен обладать актер, чтобы пройти у вас кастинг? Или это в большей степени вопрос типажей — подходящих или не подходящих для вашего шоу?

— Они должны быть интересными. Самая большая проблема российского актерства — заштампованность. Те люди, которые почему-то оказались на периферии, в нашем спектакле проявляют себя лучше всех. Многие из них совершенно неизвестны. И скажу вам — это круто отыскивать такие алмазы!

— Кто работал над костюмами на этот раз? Это по-прежнему ювелирная дизайнерская работа и роскошные ткани?

— Алина Герман — тот же дизайнер, что занимался костюмами для «Безликих». Я пока еще не видел их, но актеры, кто ходил на примерки, просто визжат от восторга.

— Ваши постановки окружает атмосфера таинственности, мистики, предвкушения чего-то остросюжетного, на грани. Конечно, и в новой постановке мы ждем этого – хочется пощекотать нервишки, нырнуть из обыденности в пучину страстей. Будут ли сцены не для слабонервных? Приоткройте завесу тайны.

— Человек может дать слабину абсолютно по разным причинам. Я, например, в первый раз был поражен и испуган тем, что остался абсолютно один в неизвестном пространстве продолжительное время. Я тогда попал в атмосферу компьютерной игры или фильма, где я один. Конечно, у меня был жуткий страх: что происходит? выберусь ли я отсюда? какую задачу нужно решить, куда можно идти, а куда нельзя? А если добавить сюда всю палитру окружающих ароматов, звуков и декораций, которые ведут тебя в совершенно запредельные измерения, то можно себе представить, какие эмоции, волнение и иногда даже страх вызывает иммерсивная постановка. Ты как ребенок, который попадает в новый, незнакомый мир и начинает всему удивляться. Детское ощущение предвкушения присутствует постоянно.

В моей новой постановке будут эффектные сцены, я же без этого не умею! (смеется) Но как они повлияют на зрителя, я не могу сказать. Это в традиционном театре сразу всё понятно: сцена как экран, а ты удивляешь. А здесь просчитать эмоции за всех я не могу — только за себя, а зрителям даю выбор.

«Вернувшиеся» — это поле для экспериментов по развитию самосознания, где вы принимаете активную роль соучастника, раскрываясь и взаимодействуя с пространством и героями

Выбор — это всегда распутье, требующее, чтобы ты внимательно прислушался к себе и окружающему миру, проанализировал все плюсы и минусы и сделал единственно верный и окончательный выбор. Который позже может стать не таким уж правильным. А что, если бы я поступил иначе?..
Получается, что «Вернувшиеся» — это поле для экспериментов по развитию самосознания, где вы принимаете активную роль соучастника, раскрываясь и взаимодействуя с пространством и героями.

И напоследок совет: не бойтесь смотреть в глаза героям, ведь в каждом из нас живут призраки, но признавать или не признавать это в себе — выбор исключительно индивидуальный.

_{Беседовали Ирина Белоусова, Екатерина Соловей}