Анна Зенькова, писательница: «Без понимания себя невозможно написать что-либо стоящее и правдивое»
– Анна, вы активно участвуете в конкурсах: повести «С горячим приветом от Фёклы» и «Удар скорпиона» удостоены детской литературной премии имени Владислава Крапивина и Гран-при конкурса «Подросток N». Скажите, чем автору помогают подобные мероприятия? Обычные читатели редко за ними следят, так что победа не гарантирует читательской любви. Для чего вы бы посоветовали участвовать в литературных конкурсах?
– Не то, чтобы мое участие в конкурсах можно было назвать активным. Скорее, я просто человек, которому внезапно повезло – целых три раза. В остальном мое участие в конкурсах больше напоминает «Оду жалости» и «Хождение по мукам» одновременно. Особенно когда эти конкурсы – с денежным призом. Обычно в таких случаях чем больше я хочу выиграть, тем меньше у меня шансов на победу. Так что к конкурсам я отношусь двояко. С одной стороны – это жуткий раздражитель для меня. Как та известная синица, которая манит, но жутко бесит тем, что она недосягаема. С другой стороны нельзя не признать, что именно благодаря конкурсу «Подросток N» мне посчастливилось встретить то самое – свое – издательство. Свое значит не только то, с которым ты совпадаешь в общем подходе к делу, но и в каких-то базовых ценностях. Это очень важно – быть с издателем на одной волне, когда между вами есть какое-то душевное родство, а не просто договор на отчуждение прав интеллектуальной собственности. И конкурсы в этом плане отличаются своей многозадачностью – помогают не только авторам находить того самого издателя, но и издателям – своего автора. И читателям – его же. Разумеется, читательской любви ни одна победа в конкурсе не гарантирует, как вы верно заметили. Но без профессиональной поддержки издателя эта любовь тоже не случится. Ведь дорога к сердцу читателя лежит через книгу, которую, говоря по-простому, нужно напечатать, потом грамотно о ней рассказать, донести до широких масс. Что тоже затратно во всех смыслах. И без издателя писателю пусть и можно, но по факту очень сложно обходиться, как ни крути.
Так что литературные конкурсы – это такой условный клуб одиноких сердец, которые встречаются и объединяются с тем, чтобы подарить миру что-то прекрасное. А еще участие в конкурсах – это практичный вариант для тех, кто не хочет тратить время на рассылку своих рукописей по издательствам (зачастую – заведомо обреченную), а хочет все и сразу – и выиграть, и стать узнаваемым, и признанным, если после узнавания везение не закончится.
– Поговорим о литературной конкуренции. Некоторые авторы утверждают, что между писателями не может быть дружбы, только конкуренция. Как вы относитесь к этому высказыванию? Может ли автор быть «одиноким волком» или творческая «тусовка» чем-то бывает полезна?
– Я думаю, что конкуренция в творческой среде – это какая-то данность, нежели неизбежность. Потому что по факту что такое конкуренция? Это борьба участников рынка за максимально эффективное использование ресурсов. Для писателей – людей творческих – это слишком примитивно что ли. Писатели не борются между собой за долю рынка. Здесь в ходу другие – более высокие материи. Любовь, признание, приверженность – читателей, издателей, критиков. Но ни то, ни другое, ни третье невозможно удерживать бесконечно. Время идет, все меняется. На смену старым писателям приходят новые – молодые, дерзкие, под стать своей – тоже молодой и дерзкой – читательской аудитории. И странно этого не понимать. Даже если сегодня ты на коне, завтра придет кто-то, кто тебя с этого коня сбросит и еще и ногой под зад даст. Да, такова жизнь. Это нормально. Но, к несчастью, не все это понимают. И нечеловечески страдают, винят весь мир в том, что о них забыли. Отсюда и злость, и пакостничество, и кляузы в окололитературном пространстве. История знает немало «достойных» имен.
По поводу одинокого волка. Может ли им быть автор? Почему нет, если это в характере автора? Я, например, жутко запущенный интроверт и по большей части тусовки меня утомляют. Особенно творческие. Там ведь нужно держать лицо и обязательно просветленное. Чтобы всем было понятно, что ты здесь не просто так, с улицы зашел, а автор таких-то там свершений. И человеку, вроде меня, стеснительному и тревожному, подобное дается непросто. Другой разговор, когда эти тусовки – камерные и больше смахивают на встречу Нового года в тесном семейном кругу. Я сейчас говорю о своих друзьях-писателях, с которыми мы когда-то вместе начинали свой тернистый и извилистый путь. Так уж вышло, что мы живем в разных странах – я в Беларуси, они в России. И видимся мы довольно редко. Но от того эти встречи еще прекраснее. Когда наслаждаешься каждой минутой, проведенной в обществе людей, с которыми ты на одной волне. И получаешь море поддержки, заботы, внимания. Это действительно ценно. Конечно, кроме живых встреч, есть еще и онлайн-общение. У нас с друзьями свое писательское сообщество, телеграм-чат, где мы ежедневно обмениваемся новостями. Вместе смеемся, вместе плачем, вместе переживаем радостные и печальные события – в мире, в литературной среде, в жизни друг друга. Это очень поддерживает и не дает сдаваться тогда, когда руки, кажется, опускаются. И тогда, когда ты переполнен радостью и точно знаешь – ею можно поделиться. Никакого соперничества между нами нет. Есть понимание, что мир большой и каждому писателю – при условии, что он настоящий, а еще лучше – детский – в нем точно найдется место.
– В ваших книгах затрагиваются глубокие и сложные темы. Как вы думаете, нужно ли писателю сохранять в себе ребенка, чтобы разговаривать со своей аудиторией на одном языке?
– Для начала я думаю, что без своего внутреннего голоса писателем – не важно в каком жанре – вообще не стать. Никому. По крайней мере, таким, о котором будут говорить: «Я его прочитал и заплакал. От счастья!» Если в книге нет счастья, это плохая книга. А счастье – в самом первичном его значении – несут в себе дети. Они это счастье олицетворяют. Поэтому, когда автор подавляет в себе ребенка, не дает ему там, внутри, экспериментировать, шалить и проказничать, этот автор обречен, как писатель.
И не потому, что он не будет понятен целевой аудитории. А потому, что он не будет понятен самому себе. А без понимания себя невозможно написать что-либо стоящее и правдивое. Знаете, есть такая известная то ли присказка, то ли методика: «Не воспитывайте своих детей. Воспитывайте себя». Я думаю, здесь речь идет как раз о внутреннем ребенке, которого нужно в себе принять и полюбить. И через это принятие учиться понимать и любить своих детей. В этом и есть суть любого воспитания.
– В чем специфика литературного творчества для подростков? Как писать так, чтобы заинтересовать ребят этого непростого возраста?
– Быть честной с собой. Тогда читателю будет казаться, что ты честен и с ним тоже. Подростку, мне кажется, особенно важно чувствовать, что его воспринимают, как равного. Не лебезят, не сюсюкают, не спрашивают – а чем бы тебе еще угодить, как тебя порадовать? А предлагают – без назидания, спокойно и ровно, как будто это не более чем дружеская болтовня – что-то такое, что пока еще находится за рамками его сознания, но он к этому уже интуитивно стремится и, главное, готов. И когда он это получает, говорит – я так и думал! Ура! Вот такое подростки очень любят. Когда ты не пудришь им мозги взрослой чепухой из разряда «я хочу поделиться своим невероятно ценным опытом», «я знаю, что у тебя внутри и готов рассказать об этом – ты обалдеешь!», а рассказываешь о том, что внутри у тебя. И если ты рассказываешь искренне – это всегда работает. Так что, думаю, в писательстве, как и в любом другом деле важна верность себе и собственным координатам. Нельзя предавать свое мироощущение только потому, что оно не модное и не отвечает запросам публики. Когда ты верен себе, когда ты интересен себе, ты будешь интересен и окружающим.
– Как вы выстраиваете сюжет? Уже в самом начале вы понимаете, какой должен быть финал, или сюжет возникает чаще постепенно, в процессе?
– По-разному. Бывает так, что начала нет, а финал уже придуман и он становится отправной точкой для всего повествования. Иногда наоборот – текст написан, а в месте, где должен быть финал, воображаемая бегущая строка и мерзкий звук «пиииии», не сулящий ничего хорошего. И делай с этим – что хочешь. Я в таких случаях стараюсь не поддаваться панике и убеждаю себя в том, что финал есть у любой истории. А если не финал, то продолжение – что еще приятнее. В общем, решение как-то, да находится.
– Какие ваши истории основаны на реальных событиях? Используете ли вы реальных людей в качестве прототипов? Или же ваше творчество – это полный полет фантазии?
– Думаю, редкий автор открыто признается в том, что его истории основаны на реальных событиях (если только это не добавляет остроты сюжету), а у такого-то героя – есть свой прототип. Особенно, если герой – неприятный. Вот и я не стану. Вдруг меня за это побьют? Скажу только, что любой из моих персонажей – это в больше степени собирательный образ. Прототип – это слишком скучно для меня. Это как взять готовую смесь для выпечки и испечь из нее кулич, следуя рецепту на упаковке. Я же предпочитаю смешивать ингредиенты на глаз, используя интуицию и фантазию. Это куда интереснее, а результат – всегда неожиданный. Надеюсь, что в хорошем смысле.
– С кем из своих героев вы бы хотели познакомиться в реальной жизни, а с кем вы бы не смогли поладить?
– С большинством поладила бы, не считая совсем уж непроходимых негодяев вроде Макаронного Монстра. Хотя и он по-своему был неплох. Что касается положительных героев, то все они – те самые друзья, которых мне не хватало в собственном детстве и юности. Те учителя, о которых я мечтала в школе. Те родители, которых у меня в определенных жизненных ситуациях не было. Я думаю, если бы мы все однажды встретились – крепко-крепко бы обнялись и никогда бы не разлучались. Жили бы такой большой итальянской семьей. С Севкой («С горячим приветом от Феклы») пускались бы в головокружительные приключения, с Гришей и Бабочкиным («Григорий без отчества Бабочкин») – писали бы в соавторстве книги.
С Ренатом и Албастым («Удар скорпиона») построили себе в лесу дом. А Пузиков («Личное дело Савелия Пузикова») снабжал бы нас бесплатными пончиками и стройматериалами. Он же супергерой. Ему все можно!
– Как ваши родные и друзья относятся к вашей писательской работе? Раскройте, пожалуйста, секреты, как совмещать успешное писательство и материнство.
– Думаю, бессмысленно спрашивать у моих родных, как они к этому относятся. Ведь что бы они себе ни думали – у них, по сути, нет выбора. Жить рядом с писателем – это как жить рядом с действующим вулканом. Жить и покорно ждать – когда и что у него там в следующий раз выстрелит. И когда это произойдет – не требовать к себе большого внимания, не ждать борщей и блюд высокой кухни, не ныть и не жаловаться на судьбу. Лучше просто молча собрать вещички и бежать со всех ног – куда подальше. Хотя бы в другую комнату. И не трогать этого чокнутого, пока он всё-всё не напишет. И не отредактирует «САМУЮ ПОСЛЕДНЮЮ ВЕРСИЮ» сто пятьдесят тысяч раз.
С друзьями дела обстоят проще, ведь они по большей части такие же, как и я – писатели. Так что и вопросов особо не возникает.
Что касается материнства – то я свое поостереглась бы пока называть успешным. Успешное материнство – это когда ты старая и немощная лежишь на пуховой перине, через трубочку потягивая холодненький кальвадос, и готовишься куда-нибудь улететь, а твои сыновья-внуки-правнуки и праправнуки сидят рядом и вместо того, чтобы радоваться предстоящему полету, молятся всем известным богам, чтобы ты сделала еще хотя бы один глоток и вздох. Вот это я понимаю – успех!
А пока мои дети еще маленькие, я просто радуюсь тому, что они у меня есть – вот такие, стараюсь быть счастливой рядом с ними и делаю все, что могу, чтобы счастливы были они. У меня нет традиционной материнской озабоченности по поводу обязательного обеда из трех блюд и выученных уроков, но есть большой страх что-то не додать своим детям или упустить в плане их душевного становления. Для которого необходимо теплое, длинное, насыщенное хорошими эмоциональными переживаниями – нет, не лето. Детство. Я очень пекусь о том, чтобы детство моих детей было долгим. И мне совсем неважно, если кто-то посчитает его затянувшимся. В конце концов, детство – то единственное время, которое есть у человека, чтобы побыть в этой жизни абсолютно и по-настоящему счастливым. Счастливым и ничего за это не должным. Так что да – гулять так гулять!