Григорий Храбров, урбанист: «Важно создать район-витрину, новую визитную карточку города, способную продемонстрировать общий вектор развития»
– Каким бы мог быть Петербург, стань он чуть более комфортным и осмысленным? И мы сейчас говорим не только о бывшей имперской столице, но, в первую очередь, о прогрессивном мегаполисе со своей собственной повесткой и видением будущего.
– Когда начинают говорить о проблемах нашего города, то в первую очередь упоминают о том, что он обветшал. Петербург все больше становится похож на кубинскую Гавану – город, который продолжает ехать на том «капитале», который ему достался, и не создающий ничего с точки зрения глобальной ценности.
Не думаю, что это утверждение в полной мере справедливо, поскольку какую-то осязаемую лепту наш город в мировые процессы вносит. Но! Многие петербургские чиновники, говоря о городе, произносят штампы – например: Петербург – культурная столица. Откуда это утверждение произрастает вполне понятно, ведь в городе много учреждений культуры – проектов, которые когда-то были учреждены высочайшим повелением. Если театр, то «императорский», если музей, то «царская коллекция». Все эти институции, которые были созданы когда-то, по инерции дают городу трафик – раньше внешний, сегодня преимущественно внутренний. А при тиражировании штампов, как вы знаете, есть серьезная опасность что-то важное, новое пропустить.
– Давайте так и сделаем: перейдем хотя бы в нашем разговоре от парадигмы «культурная столица» к чему-то новому. И для начала спросим себя: витриной чего город может стать?
– Возможно, это город-технопарк с отличными условиями для пилотирования инновационных проектов? Быть может, эти проекты связаны с транспортом, в частности водным, с энергетикой, образованием? Раздвигая рамки представлений, мы видим, что обычно под культурой понимают самую малую часть всего того, что формируется вследствие осознанной деятельности человека. Живопись, балет, музыка – все эти традиционные увеселения аристократии, которые сегодня служат «экспортными брендами», достались нам в наследство от той цивилизации, которая связана с Домом Романовых. Так же, как индустриальные предприятия вроде «Кировского завода», «Электросилы» и других – от технократической цивилизации Советов.
– Как объединить все эти сущности города, чтобы создать гармоничную палитру будущего?
– Основой Петербурга будущего может стать концепция культурного амбидекстра – мегаполиса-универсала, который показывает другим, что культура – это не только про балет и живопись, но и про технику и образование, про оперу и инновации одновременно. Все это органично вписывается в концепцию города-инноватора, созданного инноватором – а Петр Первый был Илоном Маском своего времени.
Инновационная культура может состоять не только из привычных локаций вроде Эрмитажа и Мариинского театра, но и из новых проектов, которые возникают в городе – таких, например, как фестиваль альтернативного детского образования «Другие школы», инклюзивная площадка «Нормальное место» и т.п.
– Это с точки зрения идеи, а теперь давайте разберемся на примере конкретных и реальных проблем, пунктирно наметив основные из тем.
– Можно начать с самого простого – это инфраструктура. И речь здесь не только про серый пояс, а про периферию, так называемые спальные районы. Существует точка зрения, что такие локации, как Парнас или Кудрово со временем станут гетто – эту идею часто озвучивал блогер Илья Варламов. Его сценарий – пессимистичный, но хорошая новость в том, что такие пророчества базируются на опыте прошлого, например, Марселя или некоторых латиноамериканских городов с трущобами. Но с тем же успехом можно приводить в пример Мумбаи или Найроби. Те инструменты культурной «пересборки», что доступны сегодня, позволяют, применяя определенные усилия, добиваться обратного эффекта. Спальные районы могут стать более комфортными не просто с точки зрения инфраструктуры, но и с точки зрения культуры: здесь могут быть созданы альтернативные центры притяжения, культурные кластеры и районные фаблабы.
Несколько лет назад в рамках идей тактического урбанизма и партизанского брендинга мы создали проект «Ветерки». Его ключевой посыл заключается в том, что креативный потенциал людей, проживающих на конкретной территории, может помочь им запускать уникальные, интересные активности там, где они живут. Впоследствии эти активности мы назвали «маршрутами новой культурной географии». Если говорить про любой петербургский район, то в первую очередь стоит обращать внимание на его историю и культурное достояние.
– Приведите пример. Предположим, я живу у метро… «Проспект Ветеранов»!
– Пожалуйста. Конструктивистское наследие этого района настолько уникально, что де-факто является культурным достоянием и культурным артефактом. В 2018-м году мы занимались проектом «не спать в спальниках», продвигая идею, о которой я говорю выше.
Понятно, что нащупать идентичность новых районов сложно: они очень разные, везде свои традиции, досуговые сценарии, даже менталитет жителей – и тот отличается. И, тем не менее, эта информация дает почву для того, чтобы ее переосмыслить, обдумать и найти пресловутую идентичность, фирменные штрихи каждого района.
– С инфраструктурой и поиском идентичности понятно. Какие еще ключевые проблемы городу, на ваш взгляд, нужно срочно решать?
– Проблему с озеленением города. На просторах красивых петербургских набережных трудно дышать. Смог, пыль, шум… Но главное, те культурно-исторические виды, которые связаны с традицией особняковой застройки «в линию», сейчас изрядно испорчены автомобильным трафиком. Можно использовать их совершенно иначе, создавая места для привлечения туристов и комфортную среду для горожан, чтобы по-другому ощущать себя в центре у Невы.
Это вопрос тянет за собой другой, связанный с перегруженностью центра автомобилями. Об этом задумывается и администрация Петербурга, то предлагая сделать платным въезд в центр, то увеличивая площадь платных парковок. Какие-то точечные меры осуществляются, но пока они не дают комплексного эффекта, здесь требуется более глубокая работа.
Помимо названного в городе определенно стоит разобраться с регламентом высотного строительства. Идея сохранить в неприкосновенности «небесную линию» кажется не столь однозначной. На мой взгляд, если бы в свое время кто-то задумывался, что городу непременно нужна таковая, не были бы построены ни здание Адмиралтейства, ни Исаакиевский собор. Сейчас же надо лишь определить те районы, в которых может быть допущено высотное строительство.
Естественным образом такая локация уже сформирована – это территория Лахты и Лисьего носа. Вполне серьезный задел на то, чтобы создать мировой бренд, который в чем-то мог бы поконкурировать с небоскребами Дубая.
В целом, сильные мира сего активно посматривают на опыт ОАЭ, правда, почему-то перенимая оттуда не самое лучшее, вроде намывов. Не буду углубляться, но суть в том, что концепцию небоскребов в Петербурге нужно реализовывать иначе. Не торопиться с проведением архитектурных конкурсов и заранее продумывать, какую роль займут небоскребы в концепции города будущего. А они могут понадобиться. Но поскольку на такой северной широте никто никогда не строил, это должны быть уникальные проекты небоскребов, и именно это могло бы подтолкнуть нас к концепции Петербурга как полигона для инноваций.
И конечно, это всегда проекты, создающие среду и концентрацию смыслов. Здесь уже можно говорить не только про небоскребы, а, например, о современных технопарках, одним из которых является Ленполиграфмаш – образец удачного современного хаба в альтернативной дворцовому центру локации.
Также у нас достаточно много индустриальных парков на юге. Это процессы, которые развивались естественным образом, и все, что сейчас необходимо – это дать им возможность быть удобно связанными друг с другом не через центр города, а через различные хорды, Восточный скоростной диаметр, новые тоннели. Конечно, это достаточно дорогое строительство, но реформирование города – это вообще непростой процесс, и оценить те преобразования, которые были сделаны, сможет только следующее поколение.
– Давайте поговорим про еще одну разновидность «наследия», доставшегося Петербургу. Не имперского. Речь про так называемый серый пояс.
– Отличный вопрос! Объекты, утратившие экономическое значение, которые находятся на периферии центра, служат буфером между тем ареалом, где расположены деловые учреждения и основной туристический поток. И здесь сразу всплывает еще одна проблема: деловые учреждения в центре города – не лучшее решение. Поэтому так важно присмотреться к окраинам, таким как Лисий Нос или Пулково, и вынести часть учреждений туда, где уже есть драйверы территории. В то же время серый пояс может стать новой орбитой в развитии города: здесь появятся технопарки и те самые площадки пилотирования, которые позволяют создавать инновации. А еще перезагрузка серого пояса – это инъекция живительной энергии для спальных районов тоже, поскольку автоматически связывает их через сквозной трафик с центром города. Это дает возможность производственной инфраструктуре для будущего быть ближе к сердцу города, а не в зоне чистых гринфилдов (greenfield – это пространство или проект, работа над которым будет начата с нуля – прим. ред.), ведь попытка делать города-спутники – это не всегда рабочая история.
Чтобы сделать город комфортным, следует организовать выход к большой воде. И тут уже существуют организации по типу Waterfront, которые целенаправленно занимаются исследованием и проектированием в этом направлении. Возможно, стоит организовать морское сообщение, сделать его доступным. И совершенно точно нужно развивать частный морской транспорт.
Я принципиально не говорю о тех мировых трендах, которые так или иначе внедряются повсеместно – это smart-city, умный транспорт, интернет вещей. Я избегаю всех этих штампов, поскольку тезис «надо внедрять все передовые решения» ничего не сообщает о конкретной стратегии действий, о том, как это делать именно здесь.
Ну и, конечно, Петербург остро нуждается в самых простых вещах, связанных с глобальной мобильностью – строительстве второго аэропорта, строительстве и более активной эксплуатации морских портов гражданского назначения.
– Выше в разговоре вы упомянули про альтернативные центры притяжения. О чем идет речь? Есть ли уже в нашем городе подобные центры?
– Да, конечно. Например, я в свое время работал над созданием концепции «Охта Молла» – этот ТРК планировался как якорный проект по созданию альтернативного центра современного Санкт-Петербурга. Под этим посылом была запущена рекламная кампания, которая продвигала этот проект финского застройщика SRV. К сожалению, несмотря на отдельные попытки, в частности, скандинавской компании Bonava, которая включилась в эту игру и пыталась активно преображать Охту, пока состояния «альтернативного центра» достичь не удалось.
Кстати, на звание «альтернативного центра» претендует не только Охта, но и ряд других локаций. Поэтому важно создать как минимум один район-витрину, новую визитную карточку города, способную продемонстрировать общий вектор развития. Подобный аттрактор (городской аттрактор, который еще называют «урбоаттрактором», может быть определен как «устойчивое состояние или этап развития города, наблюдающийся в определенной области социальных, экономических, технологических, природных, экологических параметров и характеризующийся стабильным набором характеристик» – прим. ред.) – сам по себе повод показать, что в городе происходят изменения, есть осмысленный план движения вперед.
– Почему только один?
– Потому что, когда ты имеешь дело с 5-миллионным мегаполисом, очень трудно провести какие-то реформы быстро. Но, если мыслить на более локальном уровне, у нас такого рода проекты были и они всегда были связаны с партисипативным проектированием – например, набережная реки Карповки. Но это слишком маленькие локации, нужна программа в рамках всего города – и таким аттрактором должен стать не Центральный район. Возможно, стоит оттолкнуться от идеи зеленых пригородов и присмотреться к линии, вытянутой вдоль Приморского шоссе. Подумать о том, как можно переосмыслить роль Курортного района, ведь кроме рекреационной функции он мог бы стать образцом нового «пригородного» образа жизни.
– Что еще поможет оживить городскую инфраструктуру?
– Арт-благоустройство, муралы, созданные при участии краеведов, историков, местных граффити-райтеров. Жилой, пульсирующий мегаполис точно не должен бороться с уличными художниками, раз за разом закрашивая их работы.
В той же Казани с согласованием уличного искусства дела обстоят гораздо лучше и, например, бульвар Белые цветы, где благоустройство сочетается с художественными интервенциями, – это хороший пример того, как можно делать граффити и муралы, которые не вызывают протеста у жителей.
Если от инфраструктуры перейти к чему-то более глобальному, то уже упомянутые выше маршруты новой культурной географии как инициатива городской администрации была очень кстати, потому что позволяет вписать в культурную ткань то, что уже происходит. К слову, концепция новых культурных маршрутов рассчитана не только на тех, кто приезжает к нам в город, но и на «внутреннего клиента».
– Предлагаю вернуться к теме экологии. Помимо загазованных набережных у нас тут много проблем…
– Особое внимание здесь стоит уделить контролю выбросов транспорта и предприятий, ведь мы имеем дело с устаревшими экологическими стандартами. И это огромная проблема, непозволительная вещь для современного города! Единственный на весь город водоем, одобренный Роспотребнадзором для купания, – это весьма красноречивый показатель экологической обстановки в Петербурге…
– У нашего города есть «официальное» имперское прошлое, на которое клюет турист, а также неофициальное, но очень популярное «сегодня» вроде барных улиц Рубинштейна и Некрасова, да еще и статус столицы пивного крафта… Как вы относитесь к призывам поборников морали «закрыть» эти улицы и вернуть местным жителям покой?
– Стоит отметить, что образ современного Петербурга сформирован, прежде всего, «низовой инициативой», которую вы упомянули в своем вопросе. Все наши знаменитые неорюмочные, бары, а также авторские экскурсии, новые книжные магазины, арт-центры, библиотеки, а иногда и музеи зачастую созданы по инициативе людей или частного капитала, но не по инициативе государства и руководства города. Поэтому регулировать всю эту активность стоит очень осторожно. Задача власти – не мешать и дать возможность тем проектам, которые процветают и развиваются сами собой, продолжать это делать.
Городские активисты, все эти авторы, энтузиасты, сумевшие создать небанальный туристический продукт – это ключевой ресурс города на сегодня. И, возвращаясь к вопросу инфраструктуры, ключевая артерия – Невский проспект – должна пульсировать не только автомобильным потоком. Уличные музыканты, шествия, различные взаимодействия и формы взаимодействия людей с разными взглядами, разным бэкграундом – это самая основа жизни мегаполиса. Собственные авторские фестивали, все, что связано с какой-то общественной активностью, должно поощряться, и для этого стоит создать соответствующие механизмы. Вообще для того, чтобы координировать все, что происходит в городе, нужен штаб.
Петербург может стать городом-лабораторией, где изобретают и тестируют что-то новое, креативное, интересное, что потом может служить «прецедентом» и «успешной практикой». В частности, у нас хорошо «взлетел» формат иммерсивных экскурсий и теперь его продолжают и развивают другие российские города. Естественно, создание и отсев лучших практик потребует финансирования независимых от федеральных программ развития. Что, например, активно развивается в Москве и почти не реализовано в Санкт-Петербурге.
– Давайте подведем итог всему сказанному выше: ваш альтернативный план развития города?
– Если резюмировать, то общий план состоит в том, чтобы создать среду омега-лидерства, предназначенную для полноценного сотрудничества с учетом разных интересов – полноценно устойчивую, инклюзивную и перспективную. Находясь в процессе «пересборки», город видит и осознает собственное будущее и представляет четкий, понятный и прозрачный сценарий тем, кто хочет сюда перебраться.
Вопрос о будущем возник не на ровном месте – впервые осмысленно об этом заговорили в 2018 году, когда в Манеже проходила выставка «Петербург 2103». На ней был представлен сценарий футуристического проекта, сформированного совместно с приглашенными экспертами – архитектором Вини Мааса и The Why Factory. К процессу также привлекли студентов ИТМО. Это был полноценный эксперимент, нацеленный на будущее, но, как мы знаем, «будущее не одно – будущих много», поэтому мы смело можем порассуждать о том, что произойдет с городом, если он все-таки встанет на нужные рельсы.
А для того, чтобы создавать это будущее, необходимо собираться, думать, проводить мозговые штурмы, форсайты и пытаться прочувствовать то, как будет выглядеть, звучать и ощущаться самый северный город-миллионер в XXI веке. Добро пожаловать в эту новую реальность, ответственность за которую лежит на нас.