Борис Родионов: «В конце 90-х я решил сделать собственную водку»
С чего началось ваше увлечение водкой?
Началось все с того, что я решил сделать собственную водку. Это было в конце 90-х, тогда в прессе поднялась кампания о том, что идут сплошные фальсификаты, суррогаты, от которых люди мрут. И я подумал: что, я сам не смогу сделать водку? Навыки самогоноварения у меня остались еще с горбачевских времен. Я стал экспериментировать, и с каждым разом у меня получался все более чистый — но самогон. Тогда я полез в специальную литературу, из которой узнал, что для получения водки необходим очень крепкий и очень чистый ректификованный спирт. А чтобы его сделать, нужна трехэтажная ректификационная колонна, мощнейшее сооружение, построить которое в домашних условиях невозможно. Так я понял, что сделать водку в домашних условиях я не смогу. А в связи с этим возник вопрос: когда же вообще появилась эта ректификационная колонна? Потому что до ее появления водка теоретически не могла появиться. Ответ было найти несложно — первый образец такой колонны был продемонстрирован на выставке в Париже в 1867 году. А в России такие аппараты появились в конце XIX века.
Что же Россия пила до изобретения этой колонны?
Ответ я нашел в «Истории водки» Похлебкина — на Руси пили хлебное вино, которое делали путем дистилляции. Я захотел сделать хлебное вино. Но в книге Похлебкина не было рецептуры. Я пошел в библиотеку и собрал по кусочкам рецепт. После трех лет экспериментов мне удалось сделать это самое хлебное вино.
Существует два мифа. Тот, что Похлебкин написал подлинную историю водки (оказывается, это не совсем так). И то, что Менделеев — отец водки, что тоже, видимо, не совсем так.
На самом деле мифов больше. С Менделеевым все просто — он никогда не имел никакого отношения к алкогольным напиткам с точки зрения их потребительских свойств. Он занимался много чем — от чемоданов, которые он в качестве хобби делал в свободное время, до знаменитой периодической таблицы элементов. Да, он занимался исследованием физических свойств водно-спиртовых растворов — не вкусовых, не физиологических, как пишет Похлебкин — с тем чтобы можно было точнее определять градусы. Россия в 1863 году перешла на акцизную систему взимания налогов, зависящую от градусов, и ему было поручено разработать такую систему. Сейчас весь мир пользуется таблицами, рассчитанными Менделеевым. А то, что Менделеев установил 40-градусный канон водки, было придумано, в том числе, Похлебкиным.
Зачем это было сделано? Был заказ?
Я внимательным образом изучил книгу Похлебкина, да что там — разложил ее на атомы. Это величайший гимн русской водке, но в нем много вымысла. И если бы был заказ, было бы все понятно — он отработан блестяще. Но заказа не было, это мне удалось выяснить абсолютно точно. Похлебкин утверждает, что он напиcал эту книгу специально к арбитражному суду с Польшей, которая якобы подала иск против России, в котором предъявляла свои права на бренд «водка». Но не было никакого суда, как и не было никакого иска. В своем труде Похлебкин сделал то, что в рамках науки недопустимо — пошел на множество фальсификаций. Но зачем — остается загадкой.
Так значит нынешняя водка — и не водка вовсе?
Я бы так сказал: водка в ее современном виде не является национальным напитком. По той простой причине, что она появилась совсем недавно. А в моем представлении таковым может называться древний, вырабатывавшийся на протяжении столетий напиток, который нация создает, а потом пестует. Примером таких напитков могут быть коньяк во Франции, виски в Шотландии, кашаса в Бразилии. То, что можно охарактеризовать одним словом — «традиция». На самом деле русские шли в ногу с другими народами. Наше хлебное вино, или полугар, это почти то же самое, что и шотландский невыдержанный виски. У них были перегонные кубы, и у нас то же самое. Другая важная деталь — такой напиток может сделать любой представитель нации. Любой француз может сделать на дому коньяк, чех без труда гонит сливовицу. И только русскому не дано сделать свою водку.
