«Юнец в подвернутых штанишках — это фейк»

— Вы с Андреем Калагиным объявили, что ваш новый бар Lumberjack — место для настоящих бородатых лесорубов. Чем бородатый лесоруб отличается от бородатого хипстера?

— Борода ламборджека — это борода состоявшегося мужика, успешного, чего-то добившегося. Символ мужественности. Настоящий мужик, а не модный юнец в подвернутых штанишках и с подкрученными усами. Это ж фейк! Я мало знаю хипстеров, которые что-то сделали в своей жизни по-настоящему. То ли потому что молодые еще, то ли потому, что когда они добиваются чего-то, они быстренько раскручивают штанишки и прекращают играть в эти игрушки…

— Какие игрушки?

— Это движение без идеологии, без содержания. Есть оболочка, некая форма, которую они принимают. Мы знаем, как они выглядят. Я хорошо представляю себе 25-летнего чувачка, с той же бородой, рубашечка, брючки… Но кто эти люди, что их связывает, куда они идут, чего хотят, какая у них цель?

— Ну вот они открывают модные ресторанчики. Как тебе?

— Честно? Я там не бываю. Мне не интересны все эти ярмарки еды, потому что я понимаю, что еда там — вторична. Как во всем хипстерстве, там первична форма.

— А смысл какой?

— Ну, выглядеть как в Берлине, как в Бруклине, как в Тель-Авиве. А по мне — Берлин должен оставаться в Берлине, а Бруклин — в Бруклине.

— Ты пробовал хоть что-то из их еды?

— Да. И это нормально для местечка на углу, так и должно быть, такой обычный стрит-фуд. Но открытия раздуваются в громкие истории, потому что пока этих мест – по пальцам пересчитать. Когда они станут открываться сотнями, никто не будет обращать внимания.

— Чем твоя позиция как ресторатора принципиально отличается от их позиции?

— У меня есть понимание, зачем и почему. У меня есть содержание. Но в Москве все чаще бывает как раз наоборот. Возьми Новикова, «Гинзу».

— Получается, что по сути ничего не поменялось?

— Если родители этих хипстеров ходили к Новикову, то было бы странно, если для родившегося нового поколения содержание неожиданно стало бы важнее формы, вкус — важнее антуража.

— Грустно как-то.

— Но не катастрофично. Есть Зотов и его «Крылышко или ножка», есть Ерошенко и его «Честная кухня». Они это делают, потому что им нравится самим, а не чтобы казаться кем-то и быть, как в Нью-Йорке. Я думаю, со временем все выровняется. Хоть какая-то движуха лучше, чем ее отсутствие. Мы попробуем продавать бургеры и митболы, но в итоге вернемся к пирогам и пельменям, которыми нас кормили наши бабушки. Вот это будет по-честному.