«На просьбу принести красного вина вынесли портвейн, попросили белого — подали водку»
Во второй половине 60ых в ресторанах я в основном играл на саксофоне в составе джазовых оркестров и ансамблей: с 7 до 11 вечера в заведениях танцевали под живую музыку. Играли в ресторанах «Невский» на углу Невского и Марата, «Золотое руно» на Каменноостровском, «Вечерний» на углу Некрасова и Литейного, в баре гостиницы «Октябрьская». Заказы приходили по большей части официально. Ансамбли состояли в отделе музыкальных ансамблей «Ленконцерта». Рестораны заключали с ним договор, а мы играли и потом с заполненным табелем приходили за зарплатой в ОМА. Там же нам выдавали залитованную программу, которой нужно было придерживаться. Западный репертуар был запрещен, и зарубежные мелодии исполнялись под русскими названиями: например, автором темы «Ветерок в пустыне» на самом деле был Чарли Шеверс, а сама композиция называлась Undecided. За 5 рублей посетитель мог заказать любимую мелодию. Однажды подгулявший дальнобойщик попросил в ресторане «На крыше» песню «Коля, Коля, Николаша», посулив гонорар в 25 рублей – так мы нашли того, кто бы нам ее напел, и подобрали на ходу – отступление от программы, разумеется, с разрешения метрдотеля. Неофициально, по звонку звали играть на свадьбы, в школы на танцы. Официальная ставка была 5 рублей за вечер и, по договоренности, нехитрая еда в специальной комнатке. На заводе в месяц я получал от 70 до 100 рублей, а в кабаке за вечер можно было заработать до 30 за вечер.
В 70ых и 80ых в рестораны просто так было не попасть: либо стоять в очереди, либо знакомых иметь, либо швейцару взятку дать. Лучшими считались «Север» на Невском, «На крыше» в гранд-отеле «Европа», «Москва» на месте Radisson, «Метрополь» на Садовой. Официанты – матерые, богатые мужички лет 40-50 и хамоватые тетушки. У каждого – тумбочка с подотчетными приборами: любили гости унести хоть что-нибудь с собой. Меню, опять же завизированное в городском тресте ресторанов и кафе, — на несколько страниц, везде более или менее одно и то же: шашлык, цыпленок табака, судак по-польски, рыба под маринадом, под шубой, шея в нарезке. Выносили все почему-то сразу, особый класс – когда тарелки в два-три ряда выстроятся, еле помещаясь на столе. Редкое удовольствие – если что-нибудь иностранное появлялось: оливки, джин индийский, кубинский ром, египетский ликер, или первая «отвертка», которая была всего-то водкой с лимонным соком.
К концу 80ых – полный закат ресторанного жанра: помню, приходил в клубный ресторан на 2ой этаж гранд-отеля «Европа» даже не снимая пальто, на дипломатических приемах потягивали соки и морсы – сказывалась горбачевская борьба с пьянством. Новая ресторанная культура долго не появлялась: еще в начале 90ых, в ресторане «Невский», куда я привел гостей-немцев, на просьбу принести красного вина вынесли портвейн, попросили белого – подали водку.
Интервью: Анастасия Павленкова